Совместный научно-практический семинар
ФКУ НИЦ ФСКН России
Национальная ассоциация реабилитационных центров
«Мотивирование зависимых от наркотиков к прохождению комплексной реабилитации и ресоциализации на этапе предварительного расследования уголовного дела».
9 апреля 2014
Ирина Петровна Кутянова, руководитель Центра индивидуальных программ реабилитации Национальной ассоциации реабилитационных центров.
Добрый день уважаемые коллеги. Сегодня мы с вами начинаем наш семинар по очень важной теме это «Мотивирование зависимых от наркотиков к прохождению комплексной реабилитации и ресоциализации на этапе предварительного расследования уголовного дела». На данный момент времени эта тема очень актуальна в свете новых законов, которые приняты или должны вступить в силу. В частности это закон, который был принят в конце прошлого года №323, и который должен вступить в силу в конце мая или в начале июня. И этот закон предполагает предоставление альтернативы – вместо уголовного заключение прохождение комплексного курса лечения и реабилитации. Но более подробно данному вопросу справку даст Янина Викторовна Смайлина юрист, которая сегодня с нами присутствует, представитель клиники доктор Исаева.
Я же, наверно, дам небольшую краткую вводную часть по этой проблеме – почему необходимо работать с такими людьми на доследственном этапе. Дело в том, что человек, когда находится на доследственном этапе он в себе как бы сочетает две стороны. То есть, с одной стороны он преступник, который совершил правонарушение, а с другой он является пациентом, зависимым человеком, который с одной стороны нуждается в лечении в реабилитации, а с другой стороны, он может отрицать и недооценивать последствия потребления наркотиков. И поэтому, конечно, для того, чтобы такого человека расположить к принятию решения прохождения комплексного курса по реабилитации и последующей ресоциализации, необходимо с ним, конечно, отдельно работать. И, к сожалению, в настоящее время можно констатировать, что в Органах Внутренних Дел, в Следственных органах, все-таки не хватает такого компонента – профессиональной, психологической работы, там идет акцент на силовых методах, на методах запугивания. И не хватает очень часто информирования профессионального о том, что это заболевание, какие компоненты этого заболевания присутствуют, в чем оно проявляется и каким образом можно с ним справиться и что это заболевание носит многосторонний характер, не только медицинский, но психологический, социальный и духовный. И очень часто, когда речь идет о предоставлении альтернативы, все-таки речь идет о предоставлении только медицинской помощи, при этом выпускается из виду весь комплекс услуг, который необходим зависимому человеку, то есть это и прохождение курса длительной реабилитации после детокса и интеграции, то есть, послереабилитационного прохождения. Мы знаем, что без всего этого комплекса только одной наркологической помощи зачастую бывает недостаточно. То есть такая статистика есть по зависимым, которые вне следствия просто обращаются в наркологические клиники, то есть без прохождения последующего курса реабилитации — конечно, этого недостаточно. Поэтому встает вопрос о том, как же организовать вот эту систему полноценной помощи? В качестве альтернативы, а не только предоставлении услуг по краткосрочному курсу лечения в наркологических клиниках. Ну и, конечно, вот эта работа достаточно комплексная, она требует огромной, глубокой проработки. Есть на данный момент некоторые примеры успешной такой работы, которая реализуется в других странах, например в США – это наркосуды. Мы знаем, что там работают целые бригады, мультипрофессиональные бригады специалистов, которые занимаются именно с разных сторон – мотивированием, психологической работой, информированием, и очень индивидуально и личностно подходят к вопросам реадаптации человека в обществе, то есть не просто его посадить или предоставить ему программу «21 день» в наркологической клинике, но все-таки индивидуальный подход с целью вернуть человека в общество, чтобы он вернулся в общество полноценным человеком, и чтобы он преодолел вот эту зависимость и что для него необходимо сделать. Конечно, в России этот процесс только начинается. И сегодня мы собрались с вами по этому вопросу, потому что требуется оценка экспертов. И сегодня у нас эксперты будут выступать. Я буду представлять, представителей различных профильных клиник государственный и профессиональных негосударственных, которые расскажут и, возможно, дадут комментарии по юридическим аспектам, медицинским, по каким-то практическим моментам работы с людьми на доследственном этапе, технологии работы. Мы знаем, что есть технологии работы – мотивационно интервью, которое уже применяется на этапе мотивирования. Достаточно ли будет этих технологий или нужны какие-то новые технологии и из разработки, например – расширенное информирование, какая-то работа с близкими, параллельно работе с зависимым человеком на доследственном этапе. Все это сейчас мы начинаем только прорабатывать »
Янина Викторовна Смайлина (юрист, Клиника Доктора Исаева):
Я хотела бы немного рассказать о процессуальных особенностях данного изменения, которое внесено в законодательство. Значит процессуально, там выделено две категории лиц. Первая категория – это те, которые совершили преступление и подлежат уголовному преследованию и те лица, которые совершили правонарушение и в отношении, которых будет просто вынесено решение суда – это по Кодексу об административных правонарушениях. Вот этим новым Законом основные новеллы в законодательстве связаны с внесением изменений в КоАП и УПК, который регламентирует процедуру того, каким образом суды должны предлагать вот эти альтернативные решения. Уголовно-процессуальный кодекс у нас регламентирует все процедуры уголовного преследования, начиная от момента, когда в отношении лица, гражданина проводятся процессуальные действия, связанные с процедурой дознания. Потом следующий этап, если возбуждается дело, лицо приобретает определенный процессуальный статус — свидетель, вынесено обвинение – обвиняемый, подозреваемый на каком-то этапе, то есть он находится в разных процессуальных положениях. И когда были внесены положения по предоставлению ФСКН , вот эти изменения в законодательство, там во-первых жестко регламентированы категории лиц, в отношении которых это возможно. Это только те лица, в отношении которых ведется уголовное расследование по определенным статьям, связанным с незаконным оборотом наркотиков, продажей, хранением, употреблением, то есть очень такой узкий пласт, то есть сразу вычленяется ряд статей и не в отношении каждого процессуального лица можно применять эти нормы. То есть ограниченный круг лиц сразу мы видим. Дальше, на разных этапах получается, что где-то уже были не прописанные прямо, но возможности процессуальные для того чтобы применять вот эти процедуры, например, подписка о невыезде на стадии предварительного уголовного расследования. Подписка о невыезде процессуально подразумевает хождение в определенной местности и целью подписки о невыезде у нас является обеспечение возможности быстрого исполнения процессуальных действий – чтобы лицо быстро прибыло на допрос, на опознание, на какие-то там другие следственные действия. И поэтому обозначается какая-либо территория. Вопрос, когда человек нуждается в лечении, каким образом это можно преодолеть? Даже без внесения изменения у нас просто процессуальная сама процедура – выдача вот этого документа о том, что человек дает подписку о невыезде, расписывается в этом документе, о том, что он обязуется находится в такой-то местности. С другой стороны у нас есть приоритет, конституционное право человека лечить свое здоровье, нуждается в лечении, то есть представление медицинской справки и по договоренности с дознавателем или следователем на стадии предварительного расследования, обозначении любой территории не в Москве например, а в Московской области, где находится реабилитационный центр с подтверждением документальным образом о том, что человек нуждается в лечении, то есть процессуально это преодолимо, даже без внесения каких-то изменений. По новому Закону в отношении лица выносится решение по КоАП, по УПК – приговор, то есть суд выносит решение или ты лечишься или нет. Вот тут возникает процедурный вопрос, который надо решить. Каким образом суд определяет, где должен лечится пациент, кто должен формировать этот реестр, какие должны быть предъявлены требования к этому и кто за это будет платить. Мы обратились с запросом в ФСКН, ответ из ФСКН получен такой, о том, что в связи с тем, что не прописан порядок финансирования исполнения данного решения, ФСКН предлагает это делать под гарантийное письмо пациента, что он сам оплатит свое собственное лечение. То есть или ты сам оплачиваешь свое лечение в частной, государственной клинике, но если ты на стадии суда заявляешь ходатайство, защитник, если это уголовное дело, может заявить ходатайство о том, что его подзащитный готов пройти лечение как альтернативу уголовному наказанию. Вот тут возникает вопрос: каким образом клиники должны легализоваться? Сертификация? А кто ее будет осуществлять?
Врач психиатр-нарколог:
«Скажите, пожалуйста, вот срок лечения и длительность судебного процесса как они соотносятся? Ведь такой пациент нуждается в длительном лечении, будет ли суд ждать окончание срока этого лечения? »
Янина Викторовна Смайлина (юрист):
Не будет. Там есть жесткие процессуальные сроки. Но здесь тоже есть лазейки. Иногда это плюс, а иногда минус. То есть в любом законе всегда присутствуют коллизии, дырки. И там у нас есть такие моменты, у нас есть возможность отложения судебного разбирательства по уважительной причине. У нас есть эти возможности для того, чтобы это каким-то образом урегулировать. У нас есть возможность рассмотрения в отсутствии стороны, по его письменному заявлению. Например, пациент дает доверенность на маму, мама присутствует в процессе, общаясь с адвокатом, и решает все эти процессуальные вопросы, потому что суд у нас тоже ограничен вот этими процессуальными рамками. То есть этот процессуально возможно.
Ирина Петровна Кутянова (НАРЦ):
Вы говорили, что не все могут включиться в этот процесс альтернативы, кто исключается?
Янина Викторовна Смайлина (юрист):
К сожалению, в этом законе ряд статей и уголовного кодекса и административного – это все статьи связанные с правонарушениями либо преступлениями, либо в состоянии наркотического и алкогольного опьянения совершенными, любо в связи с этим. Только они попадают, к сожалению. То есть, если человек в состоянии наркотического опьянения убил человека, то он не попадет под программу альтернативы, а если человек задержан с поличным, с дозой наркотиков и он признает, что это его доза и он употребляет, то он попадает в программу. То есть существует вырезка для определенной категории. В самом перечне, нет самого перечня статей, за которые человек лишается возможности альтернативы. Там очень общим языком написано и каждый случай индивидуален. Как обычно происходит, вот вносят изменения в Закон, суть сначала жестко по нему рассматривается, а потом начинаются лазейки. Жизнь она гораздо шире, она дает больше всяких вариантов. И суды иногда начинают идти навстречу, считая, зачем его сажать, а лучше его взять и пролечить. Мы вернем, может быть в социум человека и может быть иногда это лучше.
Вопрос, нарколог:
Скажите, а кто принимает решения о назначении наказания?
Янина Викторовна Смайлина (юрист):
Суд. Причем там есть такой нюанс, во-первых, это все то, что до 5 лет. То есть кражи попадает, а убийства – нет, однозначно. То есть это легкие и средние. И это первый критерий. Второй критерий, когда назначается альтернативное решение, приговор вступает в силу, человек лечится. И если он не пролечился, приговор не снимается. То есть альтернатива это не значит, что ему назначено лечение, а приговора нет. У него судимость, приговор в отношении него работает и человек, находящийся на альтернативном лечении находится под строгим наблюдением системы исполнения наказаний. Это регулярно присылаются отчеты о том, чем этот человек занимается, что он делает, не отказывается от лечения, не убегает ли, как он себя ведет, не было ли у него срывов. И если это происходит, то в отношении этого человека тут же начинает действовать приговор. Но, если он пролечился, к примеру, 3 года все идеально, то приносится документ в суд, суд погашает вот этим документам об альтернативном решении приговор и этот приговор не отменен, остается санкция. Человек имеет судимость, которую процедурно, процессуально надо будет снимать, но вот этого приговора как бы нет, он как будто бы отбыл наказание.
Вопрос нарколога. А вот срок, ему дали 3 года и лечится он должен 3 года?
Янина Викторовна Смайлина. А вот тут тоже вопрос. А нужно ли ему лечиться? А может ему вообще не нужно лечиться. То есть понимаете, была такая ситуация, человек как 2 года не употребляет наркотики. И он попался, и его лишили на 3 года прав, он 2 года не колется, но выпивает. И сейчас он прошел курс реабилитации, нарколог в суде встал и сказал, что считает, что ему не нужно возвращать права. И все. А человек, он не нуждается в этой избыточной опеке, он сам уже хочет получать образование и участвовать в процессе реабилитации других пациентов. То есть он уже мотивирован на то, чтобы других лечить. То есть вот такие моменты тоже присутствуют и их тоже надо как-то решать. Много такого еще не урегулировано. У нас принимается Закон и всегда он «сырой». И есть такое понятие «правоприменительная практика». Как начнут суды решать, потом все это обобщается и выходит какое-нибудь Постановление Пленума Верховного суда о том, как применять, например какую-либо статью или закон на практике. То есть будет идти обкат. И у нас сейчас есть возможность подталкивать этот закон на те нужны рельсы, чтобы мы могли максимум выжать из этой ситуации, с точки зрения и государства, и людей, и врачей и пациентов.
Баранова Ольга Вячеславовна (врач-психиатор, нарколог ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского):
Если говорить про мотивацию наркозависимых, рассматривая этот вопрос мы выделяем 3 фактора: 1- личностный, 2 – фактор болезни, 3 – фактор ситуации.
И в каком соотношении каждый фактор влияет на человека и из этого делается вывод, в какую сторону будет принято то или иное заключение. В частности тут идет вопрос об альтернативном лечении. Что касается фактора ситуации, для примера, могу сказать, что мотивация пациента зависит от того, находятся ли они в судебно-следственной ситуации или нет. Если они находятся в судебно-следственной ситуации, мотивация существенно возрастает. Затем, если семья недавно столкнулась с проблемой наркотиков, с сыном или у дочери и допустим, родители дают деньги на покупку наркотиков и если это не проворено, не обсуждено и родители не отказались от этого, то мотивация на лечение будет существенно ниже. Что касается фактора болезни, то тут мы имеем дело со стадиями и фазами. Есть определенные стадии и фазы болезни, в которых мотивация может быть выше и может быть ниже. Важно это понимать и знать, как работать с пациентом. Стадий бывает 3: первая, вторая, третья. Первая стадия – когда человек еще не столкнулся с массой проблем, которые дают наркотики со здоровьем и соответственно критика к заболеванию отсутствует. Заболевание не развилось, и он имеет возможность каким-то образом контролировать прием частично и отказывается от лечения. Во второй стадии сформирован абсенентный синдром или ломка, другими словами. И на высоте абстиненции, когда ресурсная система истощена, мотивация также существенно выше. На третьей стадии – когда снижается переносимость, организм, можно сказать, сворачивает свою работу и очень тяжело за что-то зацепиться, ведь человек очень сильно здоровье подорвал и социально-поддерживающая сеть у него истощена. Другими словами ради чего ему жить? Хотя на всех стадиях возможно с проблемой справляться.
Если по фазам брать заболевание, то в интоксикации, когда он находится зависимый, он фактически ничего не слышит и не видит. В абстиненции, когда возникает дефицит наркотиков, по разным причинам, либо денег нет или же существует такой феномен, что им надо прерываться в употреблении иначе доза разгоняется и становится очень высокой и большой риск смертельных исходов. И в ремиссии, если мы можем выделить, то это точки обострения лечения. Каждый нарколог знает 3,7 16, сутки, месяц, три, полгода, год идет обострение влечения, когда мотивация существенно снижается. Это вызвано психическими и биохимическими процессами. И связано и с физиологией и определенными установками.
Ирина Петровна Кутянова:
Можно я такую ремарку сделаю. Есть определенные исследования, в том числе и ФСКН их проводили — по поводу кризисов реабилитации. И выделили, что 3-5-7 месяцы действительно были такие повышенные риски рецидивов и связывались с разными причинами и прежде всего, социально-психологическими причинами, может быть даже не всегда с биологическими, поскольку вначале идет адаптация. Первый месяц человек адаптируется, а потом ему кажется, что ему скучно стало. Второй кризис тоже, вроде чувствует, что ему полегчало, три месяца прошло и ему кажется, что уже можно обратно, то есть в каждом кризисе есть какие-то свои особенности и это не только биологические, мне кажется, это весь комплекс и психологические и социальные срабатывают. И действительно, вот такая закономерность она выявлена, так что я думаю, тут весь комплекс играет роль.
Баранова Ольга Вячеславовна.
И чем ближе к моменту последнего потребления, тем больше факторов биологических, чем дальше, там уже больше социальных, но не всегда, потому что обострение влечения это сугубо психический феномен, связан с заболеванием. Пациентам объясняем и их родственникам, что не наркотики дают болезнь, а то, что в итого получается с психикой. То есть не само употребление тот объект, который мы должны изучать, а то, что происходит в головах наших пациентов под влиянием этого потребления. И если говорить о том, как проводится мотивационная работа, то в ней должны принимать участие несколько человек – это врач, психолог и волонтер. Каждый играет свою роль. В 90-е годы врачи не знали, куда их направлять и что с ними вообще делать. А потом, когда стали появляться волонтеры и реабилитационные центры как-то легче стало, но тогда врачи очень часто сталкивались с эмоциональным выгоранием. То есть эта работа неблагодарная приносящая очень мало эффекта и с наркологическими больными можно работать только в бригаде. У нас только так и происходит. С самого первого момента пациента встречает врач, и на вопрос — когда следует начинать мотивацию, могу сказать – с самого первого момента. Подход: «сначала пролечим пациента, а потом начнем об этом говорить» — не работает. Потому что он на 3 сутки уйдет. То есть работа должна начинаться прямо сразу же и не могу сказать, что она одномоментная. Она связана со многим. В общем, мотивация это сложный феномен или характеристика личностная начинается вначале лечения и просто претерпевает некоторые изменения, потому что меняются цели, меняются задачи, которые ставятся перед человеком. И она сопровождает человека на всем пути реабилитации. По данным литературного обзора, который был сделан, у нас выпущена инструкция по тому как должно на настоящем этапе осуществляться альтернативное лечение. Прежде чем разработать инструкцию мы изучали литературу, и опыт зарубежный показывает, что в 50 процентах случаев люди отказываются от реабилитации, как альтернативы. Они выбирают тюрьму.
Ирина Петровна Кутянова:
Мне кажется, что применять зарубежный опыт к российскому не совсем уместно просто потому что качество тюрем отличается.
Вопрос нарколога:
Кто назначает, кто решает лечиться человеку или садится в тюрьму? Решает же суд. То есть суд может сказать, ты идешь лечиться, и у человека тогда не остается выбора?
Баранова Ольга Вячеслвовна:
Тут принципиальный вопрос. Некоторые специалисты говорят, что бывает добровольная и недобровольная реабилитация. Недобровольная – то есть альтернативная. Это не правильно. Альтернатива это добровольное лечение. Человеку дают право выбора.
Ирина Петровна Кутянова:
Надо понимать, что у нас нет как таковой системы мотивирования на доследственном этапе. И по факту суды, например, выносят приговор, предписывающие находится в трезвости. То есть они не предписывают конкретное лечение, а просто нахождение в трезвости. И это соответственно контролируют органы судебно исполнительной системы. И поэтому система мотивирования необходима как можно раньше. И если судья скажет, что человеку все-таки желательно пройти лечение, а не заключение, нужно, чтобы человек был уже готов и чтобы он знал — куда он хочет идти, зачем он туда пойдет и что его там ждет. Он будет относится к этому как к возможности научится жить трезво. Наверно, смысл мотивации на доследственном этапе должен быть таким.
Баранова Ольга Вячеславовна:
Об альтернативном лечении мы услышали впервые в 2001 году, когда по эгидой ООН был такой ученый, который занимался реабилитаций Юрий Владимирович Валентьев . И была организована серия семинаров с итальянскими коллегами, которые нас учили своей системе. Мне понравилась их итальянская модель реабилитации, но в полной мере ее невозможно в Россию. У них есть такая служба — Серна. Если перевести дословно – это значит сервис для наркозависимых. Она напоминает наши наркодиспансеры и это структуры. Суд выносит вердикт и сказать, что человек болен может только врач, или суд, но только по ходатайству стороны. А специалисты этой службы как раз и определяют и оценивают финансовые возможности сторон, а стороны могут быть разными. Это могут быть даже работодатель. То есть оцениваются финансовые возможности семьи, родственников и остальную недостающую часть платит государство. И это все определяют специалисты службы, они ходят в тюрьмы, они беседуют с подследственными. Встреч может быть от одной до семи. И только после этого принимается решение. Но на этом процесс мотивации и обследования человека не заканчивается, он помещается в общину. Сначала на карантинный период – на 15 суток, потом 45 суток за ним так же ведется пристальное наблюдение и после того как прошло фактически 2 или 3 месяца, тогда уже оформляются все необходимые бумаги и он считается принятым в реабилитационный центр. Вот так долго осуществляется эта процедура в Италии. У нас как мы предполагает это делать наркодиспансеры. И в данных условия оценивать, как нам кажется, должны судебно нарколого-психологические экспертизы. И там должен быть обязательно нарколог, сотрудник реабилитационного центра, то есть не один специалист, а должна быть целая служба и целая система.
Ирина Петровна Кутянова:
Очень важно чтобы человек выбрал программу, которая ему подходит. Например, кому то подойдет после лечения православная программа , а кому-то она не подойдет категорически. Кому-то подойдет платная программа, и он может ее оплатить, а кто-то не сможет. Поэтому важно, чтобы был человек-консультант, консультант по программам.
Баранова Ольга Вячеславовна:
То есть действует множество факторов. И финансовые и по-длительности и возможности.
Янина Викторовна Смайлина:
Про финансы. Я считаю, что великолепным прецедентом в порядке эксперимента является Постановление Правительства Москвы 161-ФП от 4 апреля 2014 года, в соответствии с которым на региональном уровне выделено 100 млн. рублей, на сертификаты, на реабилитацию наркозависимых. Человек, прошедший курс лечения зависимости от наркотиков и не имеющий финансовой возможности оплачивать и имеющий доход меньше 30 тысяч, получает сертификат на лечение в любом центре, причем независимо от организационно-правовой формы, то есть это может быть и частная, и государственная. Мне кажется, что это очень хорошая инициатива. Она составлена на 3 года. И это надо двигать в регионах, вот Москва сделала, потому что есть механизм финансирования частно-государственного партнерства. И на одного человека на весь курс лечения могут выделять до 180 тысяч. То есть это как субсидия, государством выбран механизм субсидирования. И это тоже мотивационный механизм. Но тут существует, конечно, ограничение, только для москвичей.
Ирина Петровна Кутянова:
Но давайте все-таки вернемся к мотивации, к механизму мотивации. Какие механизмы нужно применять именно на этапе доследственном, чтобы человек осознанно принял решение и, чтобы это было его выбором. Чтобы его не поставили перед фактом на суде, и он потом думал — куда ему идти, если у него нет денег и где брать этот сертификат.
Врач-нарколог.
Стоит напомнить, что те, кто работает с наркозасимыми непосредственно, знают, что изначально стоит задача сформировать внешнюю мотивацию — перекрыть ресурсы, используемые для употребления наркотиков. И в голове наркозависимого, как правило, в этот момент нет мысли о трезвости, об отказе от наркотиков, а есть задача решить проблему, которая связана с употреблением. То есть, изначально исходят из этой позиции. Привести его даже к этому тоже очень большая работа. И мое мнение, что на доследственном этапе возможна такая мотивация – создание внешней мотивации. Пусть будет стоять задача решить проблему, связанную с наркотиками. А переработать и превратить его во внутреннюю мотивацию, на трезвость — это уже длительная работа. Не одного месяца и не одного специалиста. Поэтому на доследственном этапе возможно только это.
Вопрос.
Почему в итальянской реабилитации все так долго тянется, и второй вопрос — чем так хороша итальянская модель?
Баранова Ольга Вячеславовна.
Почему в Италии происходит длительная мотивационная работа и тут можно много моментов выделить, у нас она тоже долго проводится. В Италии не существует наркологии как специальности, там есть только токсикологи, и у них методоновая программа, на которую реабилитологи очень жаловались, говорили, что им очень мешает эта программа. В итальянской модели все идет в амбулаторном порядке — не помещая в клинику. Пациент может обследоваться в тюрьме, в реабилитационной центре, но они в основном частные. В Италии в центры помещаются пациенты, которые самостоятельно пришли и по решению суда там лечатся, все проходят одну и ту же реабилитацию. Люди, которые нас обучали – это волонтеры и социальные работники занимаются этим, не психологи и не врачи, а именно социальные работники. Врачи и психологи только на начальном этапе. Нас обучали, и мы попробовали какие-то элементы привнести в нашу практику. Изначально эта программа внедрялась в центрах Самарской области, Тольятти, но там мы столкнулись с бюрократическими процедурами, менталитет у нас другой, и перенести так просто на российскую действительность не получается.
Ирина Петровна Кутянова:
Хочется привести в пример израильский опыт. У них есть система альтернативного метода реабилитации вместо уголовного преследования и тюремного срока. И израильские коллеги утверждают, что совершенно одинаковый уровень тех, кто уходит в ремиссию добровольно и тех, кто обратились в качестве альтернативы тюремного заключения.
Загрузка...