Принципиально важно институализировать в российское законодательное пространство понятие «социальная реабилитация». По грубым подсчетам 500 реабилитационных центров в России, примерно с 20-ю тысячами подопечных в год, занимаются социальной реабилитацией. Они все очень разные, работают по разным показателям, но государство как будто их не видит.
Один министр здравоохранения несколько лет назад сказал, что не существует социальной реабилитации, потому что только исключительно медицина должна заниматься наркозависимыми, но мы знаем, что это просто не так.
Есть разные стадии, где-то лечение, где-то дальше медицинская реабилитация, но все равно неминуемо, если хотим вернуть человека в строй, должны организовывать систему социальной реабилитации и ресоциализации. В этом плане нам надо четко понимать, что за 20 лет, особенно в 90-е годы наше общество оказалось антропологически порушенным и получило огромное количество негативных последствий, которыми необходимо заниматься.
Я не могу согласится с тем, что необходимо лицензировать центры реабилитации, поскольку таким образом, мы формально все это превращаем в еще одни больницы, начинаем их лицензировать и, таким образом, мы просто добьем эту систему, а на самом деле перепутав медицину и социальную работу.
Важно понимать, что это вопрос, связанный с несовершеннолетними и подростками. По сути, речь идет о безопасности детства, о демографической безопасности. Если более менее понятна работа реабилитационных центров с взрослыми наркопотребителями то, то, что касается подростков у нас просто есть единичные опыты уникальной высококачественной работы, но в целом такая система отсутствует. А это, безусловно, самый ценный для нас момент, социальный слой на котором должно быть приоритетное внимание.
Как бы мы не относились к лечебно-трудовым профилакториям советских времен, как бы справедливо не критиковали их работу, но была система, а мы эту систему разрушили и взамен ничего не создали. Более того, мы даже сумели нашу уникальную национальную систему мед-вытрезвителей и то разрушить. Учреждения ФСИН тоже собираются каждый год закрыть, говорят не надо там никаких наркологических и никаких реабилитационных учреждений, надо экономить деньги, но соответственно это означает, что мы и дальше будем разрушать, ничего не созидая. Если не будет принята государственная программа комплексной реабилитации, то это будет по-сути сознательный отказ от администрирования этой важнейшей проблемы, а это значит от декриминализации молодежной среды и обеспечения ее безопасности.
Я считаю в любом случае надо биться за то, чтобы эта программа была принята, но, не зависимо от этого, все эти проблемы детской, демографической, социальной безопасности должны получить серьезное рассмотрение на специальном заседании Совета безопасности. Это вопрос национальной безопасности, прежде всего подростки и молодежь вот кто такие наркопотребители, и мы все это прекрасно понимаем.
Когда говорим о конкретике, мы должны конкретно и планировать. Приблизительно подсчитано, что до 2030 года мы имеем все возможности, как государство вместе с обществом совместными усилиями вернуть в жизнь 1 миллион наркопотребителей. Эта цифра оценочная, с ней можно дискутировать, но если мы такого рода цифры не начнем планировать и не начнем соответственно организовывать и концентрировать под это все силы государства и общества, то каждый год будет повторятся одно и тоже. И мы опять будем обсуждать, что делать участковому с выпившим человеком на морозе на улице еще 5 лет, как это уже 3 года обсуждается. По законодательству в чистом виде — нужно ввести социальную реабилитацию, как законодательное, функциональное понятие.
Нам, конечно по сути нужен другой закон. Знаменитый наш Федеральный закон 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» — главный закон по борьбе с наркоманией и этот закон должен получить внятный жесткий инструментарий того, как вообще можно обсуждать включение человека в реабилитацию и ресоциализацию. И начинать нужно с самого начала, куда человек может обратиться, или куда и кто его будет понуждать, что дальше с ним происходит, и откуда идут деньги, где деньги, которые идут на медицину, а где те, что на социальные вопросы. Что делать потом — это колоссальный вопрос пост реабилитации, потому что мы должны минимализировать срывы, а это значит должны быть мощнейшие коллективы и сообщества на местах для того чтобы удерживать людей от срывов и соответственно в законе все это должно быть прописано точно по ступенькам.
Мы, как Национальная ассоциация реабилитационных центров, эту разработку ведем, но мы, конечно, хотели бы, чтобы с этом участвовали и ФСКН России и ГосДума с профильными комитетами.
Юрий Крупнов,
ГосДума, 3 декабря 2013 года.
Загрузка...