На самом деле бывших наркоманов не бывает. Человек с зависимостью знает: его заболевание неизлечимо, это то, с чем он будет жить всю жизнь. Но можно перестать употреблять наркотики, даже если за плечами огромный стаж. Люди, которые проходят 12-шаговую программу группы «Анонимные наркоманы», рассказывают, что это реально.
Андрей, был зависим 15 лет, не употребляет 3,5 года:
«Мне особо стесняться нечего. Это моя жизнь, я научился принимать её и то, что в ней происходит. Мне 35 лет, и большую часть жизни я употреблял вещества, изменяющие сознание. То, что я здесь сейчас сижу живой, – это чудо.
Я начал употреблять наркотики в 11-м классе, это было в конце 1990-х. Из моих знакомых в живых осталось два человека. Втянулся не от плохой жизни: у меня была вполне благополучная семья. Скорее, во мне отсутствовало чувство самосохранения, страха, я с детства был максималистом, если качели – то выше всех, если наркотики – то жёстче всех.
Разовое употребление быстро закончилось, я вошёл в систему. Вся жизнь свелась к добыванию денег и наркотиков. Ломки, воровство, проблемы с милицией, судимости – всё шло по накатанной, как по сценарию.
Я понимал, что наркоман, но не понимал, что с этим делать. Первый раз задумался, когда выгнали из института. Потом – когда начал вещи продавать из дома. Любой наркоман, приходя в себя и увидев свою жизнь разрушенной, думает о том, что происходит.
Люди говорят: быть наркоманом – это выбор, хотел бы – бросил бы. Но я много лет пытался перестать. Пробовал переходить на разные вещества, менял города, уезжал. Я закрывался. Уходил в армию. Со мной происходили серьёзные вещи, но ничто меня не останавливало, я был словно одержим.
Были ночи и дни, когда невыносимо быть собой, когда слёзы льются рекой от осознания того, что моя жизнь кончена. Всю жизнь я употреблял и считал, что таким родился, что не могу жить не употребляя. Вроде хотел выжить, но уже не сильно. Просто смирился. Дошёл до своего дна, уже не вставал с кровати, умирал и продолжал принимать. Делал наркотик дома, пока рядом играли мои маленькие дети.
Все мои друзья либо умерли, либо продолжали колоться. А в группе «Анонимные наркоманы» я увидел людей таких же, как я, но поборовших тягу. Я им доверился и научился жить с зависимостью.
Зависимость – это совокупность неправильного воспитания, дефектов характера, ложных взглядов на жизнь. Разобраться с этим самому категорически сложно. Я не обманываю себя и знаю, что это неизлечимое смертельное заболевание, с которым мне жить всю жизнь. Но я могу его контролировать.
Мой круг общения сегодня – это очень разные люди, но большинство из них выздоравливающие. В семье восстановлено доверие, хорошие отношения с мамой. Моя жена никогда не употребляла и прошла со мной этот путь. В сентябре мой старший сын пойдёт в первый класс. Я занимаюсь здоровьем, йогой, семьёй, зарабатываю деньги, консультирую людей в реабилитационном центре.
Моя цель – жить в моменте, то есть откинуть страх за будущее и вину за прошлое. Задача максимум – провести этот день трезвым. Только этот. И так каждый день».
Катя, была зависима 7 лет, не употребляет 8,5 лет:
«Мама меня родила довольно поздно. Папа пил тогда и, в общем, продолжает сейчас, а мама зависима от него. Она всё время посвящала ему, и я жила сама по себе.
Лет в 12 я начала курить, в 14 попробовала алкоголь, тогда же появилась травка. Это считалось очень крутым, и я думала, что так смогу чем‑то выделиться из толпы. Пока мои одноклассники занимались какой‑то детской ерундой, у меня уже были неформальные тусовки.
Мне всё сходило с рук. Мама просто не замечала ничего. Даже когда несколько лет спустя мы вшестером делали наркотики у меня дома, мне удалось выкрутиться, и мама только сказала: «Папе не будем говорить ничего, он так расстроится».
В 19 лет меня бросил парень, и я осталась одна, без компании. А быть в тусовке важно в 19 лет. Я стала больше общаться со своей подругой, а она на тот момент уже год употребляла [более тяжёлые наркотики]. Мне казалось это дико крутым, не знаю почему. Я тоже попробовала и очень быстро пристрастилась. Вела двойной образ жизни: употребляла ежедневно, при этом работала бухгалтером и училась на заочке, и ни мама, ни папа, ни на работе, ни в институте – никто не догадался.
Поняла, что зависима, примерно через год. Мой парень меня подвёл: не было наркотика, и мне было очень плохо. Накатило отчаяние, понимание того, что мне самой не справиться. Старалась не думать о том, что мои нормальные, человеческие планы, которых вообще никто не отменял: выйти замуж, родить ребёнка – отодвигаются на неопределённый срок.
Я начала себя ненавидеть за то, что не могу контролировать процесс. Жизнь – как день сурка. Весь этот день существует только одна единственная и глобальная цель: добыть наркотик. Параллельно я могу работать, делать дела, но реальная задача у меня только одна. А как только я достигаю цели – кайф очень короткий, почти мгновенный. И сразу наступает раскаяние, разочарование, вина и ненависть к себе. Принимаю твёрдое решение: это последний раз. А с утра просыпаюсь как ни в чём не бывало.
Я пробовала завязать огромное множество раз. Расставалась с парнем – источником наркотиков. Бросали вместе – это вообще нереально. Думала заменить алкоголем – тогда вообще беда происходила. Уходила из компании – но друзей не наркоманов у меня уже не осталось.
В больницы и реабцентры я не верила, потому что не видела ни одного вылечившегося. С тех пор задаю себе вопрос: почему такая неэффективная система продолжает существовать? На моих глазах люди заканчивали с наркотиками только двумя способами: попадали в тюрьму или умирали от передозировок. Я не знала ни одного человека, который бы смог бросить.
В самом начале своей трезвости я подсела на религию. Познакомилась в Интернете с парнем, он был верующий и о моём прошлом не знал. Мы долго общались, ездили в паломничества, и так мой круг общения изменился. Я продержалась пять месяцев без наркотика. Он хотел сделать мне предложение, но я его остановила: сначала решила впервые в жизни провериться на гепатит. «Господи, пошли мне чудо!» – молила я. Чуда не случилось: у меня обнаружили не только гепатит C, но и ВИЧ. Все мои мечты рухнули. Мы расстались, больше по моей инициативе: не хотелось калечить ему жизнь.
В этот момент я легко могла опять сорваться, но попала в нужные руки – познакомилась с группой поддержки ВИЧ-инфицированных и узнала о 12-шаговой программе «Анонимных наркоманов». В Белгороде такой группы не было, я полгода еженедельно ездила в Воронеж, чтобы была возможность посещать их регулярно. Там я впервые встретила людей, которые смогли бросить наркотики.
Маме я рассказала обо всём разом, когда сдала анализы. Папа до сих пор не знает ничего. Своему нынешнему мужу я тоже быстро открылась. Мы поженились, я забеременела, перестала курить. Сейчас у меня уже двое здоровых детей. И я продолжаю посещать группы – теперь это часть моей жизни».
Юра, был зависим 16 лет, не употребляет 3 года:
«Я никогда не думал, что моя жизнь так сложится. Рос в обычной советской семье: папа – военный, мама – экономист. Папа, правда, пил, мама работала и тянула всю семью, и это были редкие моменты счастья, когда кто‑то уделял мне внимание.
Мне восемь лет. Папа ушёл, и с того времени я был предоставлен сам себе. Мы часто переезжали, и было сложно в каждой новой школе находить друзей. Дети задевали меня за дефект речи. Я был очень маленький, когда начал понимать, что совсем один. Я рос, и росло внутреннее ощущение одиночества, пустоты и бессмысленности.
Мне 13 лет. Мои товарищи уже выпивали, я попробовал алкоголь, но это оказалось не моё. В 14 лет появились [лёгкие наркотики]. С первого раза почувствовал что‑то такое, что освобождало от чувства одиночества, от бессмысленности жизни, то есть помогало не думать об этом. Трава росла повсюду, и я забил весь шкаф в своей комнате доверху. Мне этого хватило на три года. Мама узнала, но особого значения этому не придала.
Я не мог ни одного дня прожить, чтобы с кем‑то не подраться. Меня беспокоила эта агрессия, злость: она не снималась веществами. Начались проблемы, поставили на учёт в детской комнате милиции. Я начал понимать, что в принципе людей ненавижу, и в то же время чётко осознавал, что это ненормально.
Сейчас я понимаю, что родители тогда ничего не могли поделать. Я вижу, что многие родители пытаются жить жизнью детей-наркоманов и это ни к чему не приводит, возникает созависимость – не менее разрушительное состояние. Может быть, самое верное – оставить человека наедине с его проблемой, не вмешиваться. Нужно достичь своего дна, и в момент трезвости станет ясно, что стало причиной этому. Близким это невероятно тяжело принять.
Мне 17 лет. Я попробовал [более тяжёлые наркотики]. Мой двоюродный брат употреблял уже лет пять, он же меня и втянул. Я видел все последствия, но ничего не боялся, потому считал, что я не такой и у меня хватит сил и ума не красть из дома, не подставлять свою семью и так далее. Естественно, ничего не вышло.
Взамен я получил чувство свободы. Я заводился от чувства остроты жизни, желания идти по кромке, на грани… Через год попал в больницу с передозировкой и должен был умереть. Чудом выжил. Даже это меня не испугало.
С семьёй отношения испортились, родственники со мной не знались.
Мне 25 лет. Я уехал от родителей и начал менять города. Это любимая иллюзия наркомана: если я куда‑то уеду, то там всё будет по‑другому. Но я не знал, что вся проблема во мне, а не снаружи. Проходило несколько дней, я видел в толпе таких же людей – и всё начиналось заново. Каким‑то образом у меня появились жена и ребёнок. Не знаю, как жена ввязалась в это. Наверное, хотела спасти меня.
Постепенно жизнь стала невыносима. Я ненавидел себя и всё вокруг. Я хотел бросить, но понимал, что сам не могу. Пробовал многое: к бабушкам ходил, в больницы ложился, ездил на реабилитацию, но употреблял даже там. Например, мы могли отметить «успешный» курс лечения. Ничего не получалось, и в принципе веры уже не было, что я смогу бросить и вылезти из этого. Жить больше не хотелось.
В одном центре я посетил группу «Анонимные наркоманы». У них было шутливое выражение: «Может быть, вы не перестанете употреблять, но мы вам испортим употребление». Так и вышло. Я их слушал, ничего не понимал, употреблял, но однажды это сработало. Эта информация мешала чувствовать свободу, кайф уже не был кайфом, начали рушиться иллюзии.
Шесть лет я в программе, три года трезв. Большая проблема была с тем, что, как только я стал чистым, захотел всего и сразу: нормальное жильё, работу, машину, семью – и если всё это будет, тогда я, может быть, задержусь в трезвости. А сразу ничего не бывает, это большой удар, очень обламывает. Но я настолько устал от прежней жизни, что это меня удержало.
Сейчас у меня есть девушка. Мы открыли интернет-магазин, продаём плюшевых медведей. С товарищем запускаем небольшое производство. Я общаюсь со своей дочкой, помирился с мамой. Я не хочу назад и готов на всё, чтобы быть трезвым. Всё, что со мной сейчас происходит, даже плохое, неизмеримо лучше, чем то, что было».
Группа АН открыта и анонимна для любого, кто хочет побороть свою зависимость.
Собрания проходят по понедельникам, средам и пятницам в 18:30 в Марфо-Мариинском женском монастыре.
+7 (920) 572–72–11.
Источник: https://www.belpressa.ru/society/zdravoohranenie/14479.html
Загрузка...