Светлана Сергеева: Добрый день, сегодня у нас в гостях на онлайн-конференции Тамара Дегтярева, председатель сургутской общественной организации «Матери против наркотиков», и волонтеры, участники этого движения: АмильАббасов, адвокат, Светлана Глушкова, издатель, Максим Скориков.
Сегодня мы поговорим о деятельности этого движения, а также зададим вопросы, которые наши читатели задали на сайте. В марте вы были приглашены на программу «Специальный корреспондент» к Аркадию Мамонтову на втором канале, и почему-то ваше выступление и участие в ней вызвало большой резонанс. Много на форумах обсуждений, часто – негативных. Как вы думаете, почему была именно такая реакция? И начните, пожалуйста, с того, как вы вообще были на эту программу приглашены.
Т.Д.: Аркадий Мамонтов… Мы с этим журналистом работаем на протяжении пяти лет. Благодаря Аркадию Мамонтову в городе была решена проблема с коаксилом. Мы вынуждены были обратиться именно в эту программу, чтобы обнародовать, поднять эту проблему, которая уносила многие жизни нашей молодежи, делала их инвалидами. И только благодаря его передаче к этому потом подключилась наша общественная окружная палата, окружная дума, мы вышли на Государственную думу, и вопрос был закрыт, можно сказать.
Программа, в которой я участвовала, была посвящена такой теме: сегодня наше государство из-за границы вытягивает крупныхнаркодилеров и привлекает к уголовной ответственности. И в очередной раз из Эмиратов был привезен наркодилер, который обеспечивал наркотиками среднюю полосу- Урал, Сибирь. И он будет привлекаться к ответственности. Аркадий Мамонтов обратился к нам с просьбой, можем ли мы предоставить информацию о семьях, которые потеряли детей именно от героина.
Поскольку мы работаем с населением на протяжении 16 лет, мы знакомы с реальными ситуациями, где семья потеряла двух детей, трех детей, я в общем-то и себя выставила напоказ, что пострадала от этого же. Живу я в доме на Ленина, 54. Там в двух подъездах проживало пять ребят, и рядом в доме девочка — была одна компания – шесть человек. На сегодняшний день из шести человек в живых только один. Еще одна сургутская семья – там потеряли шесть ребят.
В программе никакого оговора не было ни правительства округа, ни власти нашей сургутской, никто не был изобличен в безделии или бездействии. Я не знаю, почему такой резонанс пошел. Но это не ото всех, конечно, от одного. Мы почитали тоже это в интернете, что написал руководитель реабилитационного центра нашего коммерческого — молодой человек, который когда-то тоже был наркозависимым… Слава богу, он от этого избавился, он посещал также группы 12-шаговой программы, которая существует при нашем общественном движении. Я не знаю, почему такое… Ну, наверное, определенные все-таки какие-то есть поводы для этого.
С.С.: Может быть, негативное восприятие передачи связано все-таки с тем, что Сургут был представлен в ней, как город, заваленный наркотиками? И вот этозадело. Есть люди, которые не верят и считают, что ситуация неопасна на сегодняшний день.
Т.Д.: Я думаю, что если проблему не озвучить, то она никогда не будет решена. У Мамонтова конкретно озвучивалось, что проблема существует. В программе принимало участие правительство России: заместитель министра здравоохранения, заместитель министра образования, заместитель начальника ФСКН России, а также международники. И там речь шла не только о героине, а о современныхсинтетических наркотиках; речь шла о лечении, о том, как улучшить работу МВД, ФСКН, чтобы каким-то образом приостановить этот процесс наркотизации. Но никто не говорил о том, что же делать, чтобы остановить это,- о профилактике. Я им сказала, что сегодня очень большое внимание уделять нужно профилактике среди молодежи, чтобы остановить новые вливания молодых людей в армию зависимых. И в качестве примера: мы работаем пять лет, проводим профилактические мероприятия среди школ, колледжей, учебных заведений. За два учебных года мы охватили 15 тысяч ребят, и я должна была это сказать, потому что волонтерское движение развивать надо. Мне кажется, нас напрасно винят.
С.С.: Обвиняют по-разному. Аркадий Мамонтов назвал вас романтиком, утверждая, что ваши методы, может быть, не столь эффективны. И напротив, оппоненты пишут, что вы показываетедетям слишком агрессивные кадры, почему-то упоминается эта фраза «отрезанные руки-ноги, похороны». Уточните, что же такого вы показываете в школах.
Т.Д.: У нас есть ролевая игра «Суд над наркотиками», в ней школьники и студенты участвуют в качестве суда присяжных заседателей.Играотмечена президентским грантом и направлена именно на профилактику. Мы показываем действительно всю явь, все, что происходит с наркоманами на самом деле. И я считаю как мать, которая потеряла ребенка, что лучше изначально показать последствия, правду, чем потом это пережить самому. И там не только отрезают руки-ноги, там много хорошего, позитивного показывается в противовес плохому.
С.Г.: Хотелось бы отметить, что руки-ноги там как раз не отрезают и не показывают, как их отрезают. Там показывают, к каким последствиям приводят наркотики.
С.С.: Ну, последствия тем не менее связаны со страшными картинами. Тот же дезоморфин вызывает практически разложение на живом теле, то есть дети это видят в процессе общения с волонтерами вашего движения?
А.А.: Дело в том, что граждане, а также наши дети, молодежь, имеют право на достоверную информацию. И мы, взрослые, должны предоставить им такую возможность. Было бы легкомысленно запрещать рассказать детям о последствиях того, к чему может привести наркотическая зависимость, когда с другой стороны идет пропаганда наркотиков.
По поводу передачи: Сургут заполоненнаркотиками не меньше, чем любой другой город России.
С.С.: Но и не больше?
А.А.: Не больше. И не меньше. Утверждать это мы имеем право, поскольку достоверно знаем о количестве обращений к нам наркозависимых и их близких, ежедневно – от 18 до 20 звонков…
А.А.: Да. Поэтому говорить что в Сургуте, ничего не делается, неправильно. Надо отдать должное и общественной организации, и администрации города, и департаменту образования. И когда на передаче Аркадий Мамонтов выделил именно Сургут, здесь сработала, знаете… Многим чиновникам, конечно, не нравится, чтобы их лишний раз побеспокоили на федеральном уровне. Это лишние отчеты, лишние объяснения. Но это проблема чиновников. Раз шли на эту должность, то они должны быть готовы отвечать на эти неприятные вопросы со стороны руководства.
Со стороны общественного движения, с нашей стороны, ту часть работы, которая заслуживает критики, мы критикуем. Мы жестко высказали свое мнение по поводу монополизации реабилитационных услуг. Дело в том, что как только появилась программа, которая, на мой взгляд, достаточно своевременная и грамотная, утвержденная губернатором округа Натальей Комаровой в части сертификатов на реабилитационные центры, то есть оплату их услуг, тут же сразу несколько центров решили это все монополизировать — создать ассоциацию и взять все в свои руки.
С.С.: Реабилитация наркозависимых — прибыльное дело, как я понимаю?
А.А.: Да. А теперь еще какая-то часть будет оплачиватьсяиз бюджета. Мы не против того, чтобы были эти реабилитационные центры работали. Пожалуйста, пусть работают. Но у нас претензии к качеству оказываемых услуг. И в данном случае обвинять нас в какой-то пристрастности абсолютно неуместно, поскольку общество «Матери против наркотиков» не оказывает реабилитационные услуги, не претендует на оказание коммерческих услуг, и в целом все услуги оказываются нами бесплатно, на безвозмездной основе. А наша критика, естественно, наши замечания губернатором округа были приняты, но дальнейшее исполнение уже… Естественно, оставляет желать лучшего. То есть губернатор дает четкие указания, а дальше исполнение этих указаний – задача, конечно…
Мы заявляем, что если создать ассоциацию реабилитационных центров, то все центры, все направления должны иметь равные права, равные обязанности, нести равную ответственность. То есть граждане должны иметь возможность получать качественные услуги.
Например, есть жалобы от граждан, которые недовольны услугами, оказываемыми центром «Гармония». Но юридически мы ничем не можем им помочь, потому что в квитанции недостоверная информация. Люди получаютреабилитационную помощь, а в квитанции об оплате указывается «благотворительная помощь».
С.С.: У нас здесь как раз есть вопрос на сайте, касающийся этого факта. Как вы относитесь к деятельности организации «Город без наркотиков» и коммерческих компаний, занимающихся лечением и реабилитацией наркоманов, в частности к «Гармонии»?
А.А.: Если говорить про «Город без наркотиков», то мы с ними никак не пересекались. Насколько мы знаем, он действует в Екатеринбурге. Какие у них политические цели и так далее, мы не знаем. А про центр «Гармония» я уже говорил, что мы относимся нормально, готовы поддержать его, даже несмотря на то, что к качеству оказываемых им услуг есть претензии.
С.С.: Ну, это претензия основная.
А.А.: Да, основная. Граждане, которые к нам обращаются, хотят быть уверены в том, что центры реабилитации их не подведут, данные организации должны быть более открытыми, доступными.
О доступности такой помощи малоимущим. В принципе, правительственная программа направлена на то, чтобы малообеспеченные семьи могли получить сертификат, который позволит наркозависимымпройти реабилитацию за счет государства. До того, как появилась эта программа, Тамара Михайловна решала вопрос с малоимущими семьями через два-три готовых к сотрудничеству центра: с ними договаривается, просит, уговаривает…
С.С.: Чтобы приняли наркозависимых из малоимущих семей?
А.А.: Да.
С.С.: А они принимают пациентов на возмездной или безвозмездной основе в таком случае?
Т.Д.: По социальным группам. Кого-то на безвозмездной основе, кого-то просто с оплатой незначительныхфинансовых средств на питание.
С.С.: Теперь будут выдаватьсертификаты на реабилитацию?
А.А.:. Да, молодому человеку выдается сертификат, он его предъявляет в реабилитационном центре, проходит реабилитацию, а реабилитационный центр этот сертификат предъявляет в окружной бюджет. Сумма примерно 45 тысяч рублей.
С.С.: А этой суммы в 45 тысяч рублей достаточно для того, что бы как-то сдвинуть с мертвой точки ситуацию в жизни отдельно взятого наркомана? Или этого мало?
А.А.: Знаете, в данном случае нужно отдать должное губернатору округа, которая за то короткое время, которое она руководит, разобралась в проблеме. На наш взгляд, она делает правильные шаги, выбирает правильные направления. Другое дело — исполнение. Вот здесь, конечно, на межведомственной комиссии Наталья Владимировна говорила, что сертификаты– это пробный шар, проверим, как это будет работать на практике, какие результаты даст. В дальнейшем идея с сертификатами будет дальше усовершенствоваться.
С.С.: Ну, хорошо. А на данный момент, сколько нужно средств одному человеку, попавшему в эту ситуацию – он наркоман, он хочет вылечиться и пройти какой-то курс реабилитации? Сколько реально нужно денег?
Т.Д.: По-разному. Мы работаем с омскими центрами, с нефтеюганскими, тюменскими, где оплата в месяц 15-17 тысяч. У нас, в Сургуте, 38-40 тысяч.
С.С.: Если у человека есть возможность уехать, вы бы порекомендовали получать эти услуги не в Сургуте?
Т.Д.: У нас есть центры, с которыми мы работаем десть лет, восемь. Это уже проверенные центры с хорошими результатами. Мы, естественно, рекомендуем центры, уже проверенные нами на практике.
С.С.: Давайте прямо сейчас озвучим телефон движения «Матери против наркотиков», куда можно позвонить и узнать, какие бы вы порекомендовали центры.
Т.Д.: 32-06-11, 62-70-84.
С.С.: Вернемся к вашей профилактической работе. Вот вас спрашивают на сайте: «Какие превентивные меры и мероприятия вы проводите по распространению солей и спайса в сургутских школах?»
Т.Д.: Ну, как я уже говорила, мы проводим профилактические мероприятия, направленные на профилактику среди молодежи. Конкретно рассказываем о последствиях, какие наркотики есть, как уходить от этого, не поддаваться никаким уговорам.
С.Г.: Мы рассказываем, каковы последствия приема того или иного наркотика, мероприятие достаточно обширное. И чтобы его оценить, лучше, конечно, на нем побывать. Поэтому нас очень удивила статьяВадима Булдакова, написаннаяв наш адрес, скажем так, с малым позитивом, который не был ни на одном нашем мероприятии, но дал им оценку. Было очень неприятно. Кроме того, в статье затрагивались моменты, скажем так, о нецелевом использовании… Даже не о нецелевом, правильно будет сказать, о неиспользовании помещения, которым мы обладаем…
С.С.: Какое у вас есть помещение?
Т.Д.: С администрацией города у нас договор о совместной деятельности, и где-то лет семь назад нам было предоставлено помещение на безвозмездной основе. До заключения этого договора мы сами изыскивали средства на оплату коммунальных услуг, аренды. Нас округ осудил за неоплату аренды, поскольку мы никем не финансируемся, и средства действительно взятьбылонегде. С протянутой рукой ходилипо городу, но это все было бесполезно. И нам было предоставлено помещение на безвозмездной основе. Там у нас работают специалисты: и медицинский психолог, и врач-психотерапевт, адвокаты, юристы. Мы открыли сейчас специализированную библиотеку, которая наполнена специальной литературой о лечении, о зависимости, о взаимоотношениях в семье между родителями и детьми и многое другое.
Также у нас работает группа анонимных наркоманов. Этой летом будет уже 15 лет. Это ребята, прошедшие курс лечения, реабилитации, они занимаются по программе «12 шагов по продлению трезвости». И отрадно, что многие ребята к великому счастью вышли из наркотиков, создали семьи, получили образование и сейчас ведут нормальный, здоровый и счастливый образ жизни. Я бы не сказала, что это — нецелевое использование помещения.
С.Г.: Также работает клуб «Надежда». И в общем-то, надо отдать должное городской администрации, которая нас поддерживает. Они нас всячески защищают в последнее время от таких нападок, и хотелось бы сказать им спасибо.
С.С.: Это, наверное, ответ на вопрос, в котором вас спрашивают: «В администрации вас, наверное, не любят?»
Т.Д.: Наша деятельность не зависит от того, любят нас или не любят. Если наша точка зрения отличается от официальной, то мы не боимся ее высказать, не боимся быть еще более нелюбимыми. А если инициатива какая-то созвучна нашемуделу, то мы только приветствуем и поддерживаем это. И поэтому в игру «любят-не любят», мы в такие игры не играем.
С.С.: В двух словах скажите о библиотеке. Что может человек получить, придя в эту библиотеку? В этом есть смысл?
Т.Д.:У нас есть такой проект «Библиотерапия». Эта библиотека была отмечена грантом губернатора. Когда работают наши специалисты – психолог или врач-психотерапевт, он работает с пациентами – с родителями, самими наркозависимыми и, помимо работы, еще рекомендует специальную литературу, которую нужно прочитать. Она не во всех библиотеках есть, это очень важно.
С.Г.: Дело в том, что еще очень многие говорят, что сейчас достаточно информации на всевозможных сайтах. Но качественные книги практически не размещают.
С.С.: То есть пока ты в интернет-мусоре будешь искать то, что стоит прочесть…
С.Г.: Ты потеряешь кучу времени, которое очень дорого. А пользуясь книгами библиотеки, которыми пользуются именно по совету того же психотерапевта, психолога, юристов, уже можно найти конкретные ответы на свои вопросы.
С.С.: Обратимсяеще к одному вопросу: «Тамара Михайловна, вся проблема в городе из-за мигрантов, они в огромном количестве ввозят в город всякую дрянь. Можно ли закрыть город хотя бы на время? Они приезжают в город в одних тапочках, а через год ходят в норковых шубах, откуда деньги?»
Т.Д.: Хочу сказать, что далеко не только мигранты. Реализация и доставка современных синтетических наркотиков происходит, в том числе, и при доставке легальных грузов транспортных компаний, и через курьеров. И давайте не будем забывать, что наркобизнес – это всемирная, международная сеть. И разделить дилеров на мигрантов и местных незаконно и аморально.
С.С.: Десять лет назад была в силе героиновая наркомания, а сейчас — синтетические наркотики. Что страшнее, на ваш взгляд?
Т.Д.: Вы знаете, страшно и то, и другое. Но в чем разница: если ребята, употреблявшие героин и наркотикирастительного происхождения, жили по 10-15 лет, то сегодня полная синтетика, а это полтора-два года — и человек просто сгорает.
С.Г.: Страшно аддиктивное поведение молодежи, которое, скажем так, направлено именно на зависимое поведение.Дети становятся зависимыми из-за того, что они не получают того, чего желают – от общения с близкими, от школьных отношений или отношений со сверстниками, от всего окружающего. Это ведет их к тому, что они просто пытаются уйти от проблем другими способами. И именно поэтому мы занимаемся профилактикой – она очень важна.
С.С.: Можно сказать, что ситуация с наркотиками в Сургуте ухудшается, скажем, на протяжении последних десяти лет?
С.Г.: Нельзя сказать, что она ухудшается или улучшается, она какой была, такой и остается.
С.Г.:Остаетсястабильной, потому что наркобизнес, как любой другой бизнес, тоже находится в развитии.
С.С.: Из синтетических наркотиков какой бы вы назвали, как наиболее опасный, приводящий к быстрой гибели?
Т.Д.: Сейчас так много наименований…
А.А.: Все они одинаково опасны. Свежий пример: буквально на днях на консультации была мать подростка, которая рассказала следующее. В феврале ее сын, 13 или 14 лет, начал употреблять синтетический наркотик, а уже в марте бросился на нее с ножом… Нормальный ребенок уже после нескольких доз очень сильно меняется. Опасность синтетических наркотиков в том, что психика моментально нарушается, до суицида. Сейчас у нас врач-психотерапевт две недели не может решить свои личные дела, потому что постоянно на телефоне: он на связи с молодым человеком, который постоянно в состоянии суицида.
Среди молодых существуют мифы, что курить травку можно, что спайс или какие-то синтетические наркотики неопасны. Они даже не знают, что это наркотик, что это запрещено, что за это можно понести уголовную ответственность. Вот такие вещи, естественно, подросткам, молодежи надо рассказывать.
С.С.: То есть, с вашей точки зрения, на сегодняшний день информации в СМИ и просто в городе недостаточно? Что можно сделать? Растяжки повесить, где будет написано, что спайс – зло?
А.А.: В первую очередь проблема в том, что очень много семей, которые не замечают того, что происходит с их детьми.
С.С.: По каким признакам можно заметить, что ребенок принимает наркотики?
Т.Д.: Неадекватное поведение, кражи денег, вынос каких-то ценных вещей из дома, подозрительные какие-то разговоры по телефону, которые стараются утаить от близких родственников, компании новые непонятные, новые связи…
С.С.: Но заметно это обычно становится в течение месяца, полугода? Какой срок должен пройти, чтобы зависимость невозможно было скрыть?
Т.Д.: Ну, наверное, в течение месяца это уже будет заметно.
С.Г.: Еще зависит от взаимоотношений в семье. Почему сейчас дети попадают в сети наркотической зависимости? Потому что взаимоотношения в семье из-за большой загруженности родителейстановятся ненормальными.Иногда просто не выслушиваешь его, некогда…И не думаешь, к чему это может привести. А нужно просто слышать своих детей.
А.А.: Ну и нельзя забывать, что в интернет-пространстве молодежь и подростков активно атакуют, втягивая в мир наркотиков, а с нашей стороны, со стороны родителей ничего этому не противопоставляется.
С.С.: А с чем это связано? Вам не кажется, что просто государство, СМИ как-то выдохлись, столько лет эта тема муссируется, что она перестала быть интересной?
А.А.: Ответственность лежит не только на государстве. В Семейном кодексе прописана ответственность родителей. Они должны заботиться о своих детях, об их воспитании и здоровье и т.п. У нас же получается, что в семьях никакого внимания на детей не обращают, школа у нас сейчас по закону только образованием занимается…
Хотя, справедливости ради скажу: с комитетом по образованию города Сургута мы проводимсовместные мероприятия – это очень большая ответственность и очень большая дополнительная нагрузка на всех, за которую ни преподаватели, ни учителя никакой заработной платы не получают. Волонтерское движение действует безвозмездно, людям нужно только вовремя обратить внимание на проблему, проконсультироваться.
С.С.: Ну, например, мама наркомана в растерянности, кроме как в вашу организацию, куда она еще может пойти?
С.Г.:В первую очередь в психоневрологический диспансер, к специалистам.
С.С.: ПНД многих очень пугает, потому что это официальное учреждение.
С.Г.: Может быть, и пугает. Конечно, лучше обращаться в движение «матери против наркотиков». Мы посоветуем, как это можносделать более анонимно.
Т.Д.: Но и психоневрологический диспансер все равно не обойти. Исходя из практики: ребята, кто обратился в этот диспансер, прошли курс лечения, прошли курс реабилитации – и вернулись к нормальной жизни. Этот учет, которого все так боятся, он в какой-то степени обязывает к ответственности самого зависимого. А те, кто обходит стороной наркодиспансер, стараются попадать в реабилитационные центры типа «Гармонии», «Седьмой вертикали», где обещают конфиденциально. Но в целом получается, что болезнь затягивается, и человек дольше пребывает в зависимости и, возможно, уженевыходит из нее. Но есть и те, кто после центров, слава Богу, излечивается.
А.А.: Постановка на учет в ПНД — это большая проблема для родителей и наркозависимых, поскольку даже если человеку удается выздороветь, начинаются проблемы с трудоустройством. Потому что врачебная комиссия должна дать заключение о том, годен ли соискатель к данной работе. А у нас пока ограничиваются указанием «ремиссия, два года». Я полагаю, что все-таки медики наши должны брать на себя ответственность: указывать не только ремиссиюна момент обращения гражданина, а точное решение — имеет он право на трудовую деятельность или нет. Иначе человека не берут на работу с такой записью – и мы снова его теряем.
С.С.: А реально по опыту тех, кто к вам обращается, эти люди все-таки имеют возможность устроиться на работу, есть реальные случаи?
Т.Д.: Я вам хочу сказать, что серди ребят, которые прошли курс лечения, реабилитации, пять-шесть лет посещали группу анонимных наркоманов, куда их никто не заставлял ходить из-под палки, много трудоустроенных. И ребята, прошедшие все это, сегодня имеют хорошие работы. Среди них и технологи цеха НГДУ, и банкиры, и финансисты, директора магазинов, буровики и кто хочешь.
С.С.: То есть мы можем сказать, что у человека восстановимы все функции – и психические, и физические?
Т.Д.: Конечно. У них есть семьи, хорошие работы, они счастливо живут, слава Богу. Но не все.
А.А.: Нив коем случае наши высказывания нельзя воспринимать так, что можно употребить и потом запросто бросить. Это единицы.
Т.Д.: Да, единицы. Это очень большой труд всей семьи.
А.А.:В основном, конечно, наркозависимые попадают либо в места лишения свободы, либо на кладбище.
С.С.: А на каком этапе процесс уже становится необратимым? Есть случаи, когда к вам обращаются, но уже помочь невозможно?
Т.Д.:Много. Много таких случаев.
С.С.: Как отличить, еще есть шанс вернуться к жизни или уже нет?
Т.Д.: Во-первых, человека нужно смотивировать на выздоровление. Это очень большой труд – дать ему огонек надежды, что все можно преодолеть, и все еще будет хорошо, если он сам над этим будет трудиться. Это многие годы работы над собой. И семья должна в этом помогать. Мотивация – главное. Но немногие даже делают шаг к этому. Просто уже махнули рукой — да ну, я уже все равно умираю…
С.С.: Еще подскажите, в каком случае вы рекомендуете конкретные какие-то реабилитационные центры? Пример один приведите. Скажем, героиновые наркоманы – вот там, синтетические – вот там. Или не по этому принципу делится?
Т.Д.:Зависит от того, в каком финансовом положении находится семья. Многие наркозависимые – это молодые родители, имеющие детей, не работающие. Либо кто-то живет на иждивении у родителей-пенсионеров. Там действительно финансовых средств нет, если человек давно пребывает в зависимости, там ничего уже в доме ничего не осталось.
Мы хорошо работаем с окружнымреабилитационным центром в Нижневартовске – замечательный центр, 12-шаговая программа, у нас одно реабилитационное пространство с ними. Хорошо работаем с реабилитационным центром под Томском — «Феникс». Возглавляет его наш сургутский молодой человек, которого где-то лет 12 назад самого направляли в реабилитационный центр. И вот он уже лет, наверное, девять содержит свой центр. Там и приемлемая цена, и программа та же самая, и результаты хорошие. Мы с ним лет девять сотрудничаем. Направляем и в нефтеюганскийцентр, тоже 12-шаговая программа. В Пойковский немножечко поменьше направляем, но хочу сказать, что там результаты тоже есть. У моего сына младшего был одноклассник в такой зависимости уже много лет. И он был задержан сотрудниками ОБНОНа с дозой, стоял вопрос о лишении свободы. И он выбрал – тогда ему была предоставлена такая возможность – либо ты садишься в тюрьму, либо все-таки берешься за выздоровление, — и он выбрал выздоровление, прошел реабилитацию в Пойковском центре. Он уже, наверное, лет семь пребывает в чистоте, окончил институт, работает на хорошей должности, завел семью.
С.С.: Если семья на грани нищеты, — у них нет шансов получить лечение?
Т.Д.: Есть. Нижневартовский центр окружной – он бесплатный, пойковский – бесплатный, а также мы с другими центрами работаем, просим взять того или иного пациента на реабилитацию. Письмо составляем, ходатайство, объясняем ситуацию, которая сложилась в семье, и нам идут навстречу.
С.С.:По вашему мнению, содержание реабилитационного центра — это прибыльное дело? Когда люди содержат такое учреждение, это преимущественно бизнес или общественная работа?
Т.Д.: Кто какую цель преследует. У нас в Сургуте такие центры, я считаю, — это бизнес. Что «Седьмая вертикаль», что «Гармония». 40 тысяч… Вы представляете, семья, в которой имеется наркозависимый, 40 тысяч в месяц должна отдать, а реабилитировать надо не менее восьми месяцев.
С.С.: Но тем не менее у них же есть клиенты?
С.Г.: Вы знаете, очень многие родители, не понимая даже сути проблемы, решают ее по-своему. Они занимают деньги, отдают ребенка в реабилитационный центр, чтобы хотя бы тот промежуток времени, что он будет там находиться, хотя бы месяц, просто вздохнуть. Почему мы говорим, что действительно нужно уметь общаться со своим ребенком? Я вам приведу один пример. Мальчик один, когда его спросили, будешь ли ты употреблять алкоголь в будущем, ответил: «Да, буду». «А почему?» — его спрашивают. А он говорит: «А когда у меня мама выпьет, она со мной общается на равных». Понимаете? Вот то, чего не хватает.
А родители кидаются в крайности, пытаются искать эти реабилитационные центры, отдают последние деньги, потом, когда не получают желаемого результата, приходят к нам, пытаются каким-то образом эти деньги вернуть, которые уже не возвращаются…
Т.Д.: Раньше дети несли деньги из дома на наркотики, а сегодня родители берут по полмиллиона кредит для того, чтобы отдать ребенка на реабилитацию. И никакой гарантии. И центрыгарантировать в общем-то ничего и не могут. Почему мы призываем к тому, чтобы изначально все это двигалось так, как положено? Изначально это мотивация, потом — лечение именно в психоневрологическом диспансере, затем только реабилитация, опять мотивация и потом только ресоциализация. Если выпадает хотя бы одна часть этой программы, то результат получить очень сложно.
А.А.: И в итоге — такая неприятная ситуация, когда наркозависимогов наручниках уводят в центр, и потом получаем суицид. Родители заплатили немалые деньги, надеясь, что можно миновать этап мотивации и вылечить силой, а в результате сами своими же руками убили ребенка.
Т.Д.: Два суицида. В январе молодой человек сбежал из центра и по сей день в розыске – то ли жив, то ли не жив. Над этим тоже надо задуматься. Ведь родители надеются, отдают, ищут спасения какого-то, значит, что-то им обещают…
С.С.:. Принудительное лечение в общегосударственном масштабе имеет смысл?
А.А.: Смысл есть. Даже есть предложения от начальника Федеральной службы наркоконтроля о том, что нужно ввести либо заключение под стражу, либо принудительное лечение. Здесь два момента надо рассматривать. На тех, кто еще не употребляет наркотики – это возымеет действие: страх перед наказанием, ответственностью многих остановит. А люди, уже попавшие в наркотическую зависимость не будут бояться ни принудительного лечения, ни уголовной ответственности за употребление. В настоящее время подавляющая часть наркоманов попадается не на сбыте, кражах, разбое, грабежах, это достаточно тяжкие преступления, за которые уголовная ответственность семь, пять и больше лет. Но это же их не останавливает…
С.С.: Возвращаясь к началу разговора про Сургут, названный чуть ли не столицей наркоманов. Связаны ли напрямую сургутскиезарплаты и количество наркоманов в городе?
А.А.: Нет, абсолютно. Поскольку для того, чтобы добывать наркотики, люди идут на тяжкие преступления, и покупают их никак не на зарплату. Мнение специалистов таково: как бы много денег ни было, наркоману их всегда будет недостаточно. На самом деле Сургут ничем не отличается от других городов.
Хочу сказать, что наше движение «Матери против наркотиков» открыто для всех. У нас постоянно доступны телефоны, помещение открыто. Для молодых студентов- и юристов, и психологов, и медиковесть возможностей практиковаться. Мы рады всем новым волонтерам.Я рад буду, если хотя бы на один день кто-то придет и окажет, естественно, квалифицированные услуги.
М.С.: Заранее этим людям хотелось бы сказать спасибо, потому что они необходимы, организация у нас некоммерческая, мы рады принятьлюбую помощь.
А.А.: Сейчас, когда так остро стоит вопрос социальной реабилитации, мы планируем открытие фонда, для того чтобы создать именно некоммерческий, социально-ориентированный реабилитационный центр.
С.С.: А на каком этапе эта идея?
М.С.: Только на этапе планирования.
С.С.: И сколько вам потребуется времени?
М.С.: На планирование – месяцы, на сбор средств — годы.
С.С.: Спасибо за беседу.
Т.Д.: Спасибо вам.
С.Г.: Спасибо вам за открытую площадку. И также мы бы хотели сказать спасибо правительству ХМАО, департаменту соцразвития, который очень активноподдерживает нашу деятельность, администрации города Сургута. Откровенное большое спасибо.
Источник: http://www.siapress.ru/conference/24705
Загрузка...