Влияние детского и подросткового периода жизни на формирование факторов, провоцирующих наркотизацию

При первом приближении мы изучаем заболевания, связанные с зависимостью, состояния патологического влечения к химической субстанции. Однако при этом зачастую игнорируются знания о процессе нормального развития влечений. Мы скрупулезно изучаем симптомы опьянения и интоксикации, симптомы повышения толерантности, абстинентного синдрома, синдрома патологического влечения, но при этом мы не удосуживаемся выяснить: а зачем собственно человек целенаправленно меняет свое психическое состояние, а ведь человек на протяжении всей своей истории  занимается этим. Мы, к сожалению, до сих пор не можем хотя бы приблизительно разграничить норму и патологию, особенно на первых этапах формирования зависимости.

Исследование наркологического больного в равной степени должно содержать и биологический, и психологический, и психопатологический, и социальный, и культурологический аспекты. Формирование сферы влечений и их девиаций и патологии является результирующей от взаимопроникновения  информационных потоков от экосистемы, внутренней среды человека, культурного поля, микросоциальной среды, макросоциальной среды, политической системы. Спектр влечений человека испытывать те или иные психические состояния формирует стремление активно и целенаправленно менять свое состояние. Такая психомодуляция нормальна для человека, но при стечении нескольких неблагоприятных факторов она трансформируется в зависимость.

Практически все проблемы формирования патологической зависимости по времени появления приурочены к пубертатному (период полового созревания) и более ранним онтогенетическим периодам. Примерно у 80% пациентов наркологических клиник до инициального периода наркологического заболевания, можно обнаружить те или иные стигмы аномалий сферы влечений, спектра психических реакций; аффективные, поведенческие, личностные и прочие отклонения.

Развитие психической реакции и ее структуры у человека происходит следующим образом. В первые 1-3 месяца психическая реакция не дифференцирована и представлена общим положительно или отрицательно окрашенным возбуждением. В возрасте 3-6 месяцев в структуре психической реакции можно выделить сначала телесный, а затем и аффективный компоненты. Примерно в 8-12 месяцев в структуре реакции появляются когнитивные проявления.

Различные факторы нарушают процесс формирования психических реакций и тем закладывают фундамент будущего дизонтогенеза (нарушения развития): прежде всего это искажение структуры психической реакции, повышение порога психического реагирования и, как следствие, сужение спектра психических реакций.

Наиболее опасным моментом в закладке основы дизонтогенеза является момент родов. Примерно с 60-х годов в практику родовспоможения широко вошла стимуляция родовой деятельности, что приводило к увеличению числа пограничной органической патологии головного мозга (минимальная мозговая дисфункция) и накоплению этой патологии в популяции. В 70-80 г.г. в родовспоможении появилась практика регулируемых родов (остановка родов в ночное время и стимуляция в дневное), роженицам стали активно вводить вещества с психоактивным действием: транквилизаторы, антигистаминные препараты, окситоцин и др., что неизбежно приводило к увеличению специфических рецепторов в головном мозге плода и в целом утяжеляло состояние минимальной мозговой дисфункции.

В период пубертатного криза (полового созревания), как правило, ситуация ухудшалась, присоединялись или углублялись аффективные расстройства, которые при случайном употреблении психоактивных веществ подвергались обратному развитию. Кроме того, замечено, что на фоне употребления психоактивных веществ у данной категории больных облегчался процесс усвоения информации и смыслообразования, хотя и в искаженном виде. В дальнейшем эти больные стремились к повторным переживаниям альтернативных состояний сознания, затем формировалось патологическое влечение и большой синдром зависимости.

В преморбидном (предшествующем заболеванию) периоде у этих лиц можно было обнаружить интересный феномен, что выбор наркотика определялся ведущей по структуре психической реакцией. Например, если в структуре психической реакции преобладала телесная компонента, то и выбор предпочтительных удовольствий шел в эту сторону: спорт, еда, секс и т.д., а из наркотиков предпочтение отдавалось опийной группе. Если в структуре психической реакции преобладала аффективная компонента — предпочтительными удовольствиями были музыка, искусства, а предпочтительными наркотиками: амфетамины, кокаин, конопля. Если в структуре психической реакции преобладала идеаторная (имеющая отношение к когнитивным, мыслительным процессам) компонента, то предпочтительными удовольствиями были фантазирование, медитация, чтение фантастической литературы, просмотр фильмов ужасов, а из наркотиков предпочтение отдавалось галлюциногенам, в ряде случаев конопле. Таким образом, больные через психоактивные вещества решали ряд задач: компенсировали присущий им недостаток при восприятии информации и смыслообразовании, расширяли спектр своего психического реагирования и компенсировали потребности в удовольствиях, которые не могли получать естественным путем.

К следующей группе факторов риска можно отнести аномалии психического развития, связанные с взаимоотношением «ребенок-мать». В норме у детей существует довольно выраженный механизм индукции психических состояний. Грубо говоря: в каком психическом состоянии находится мать (или лицо, выполняющее эту роль), в таком состоянии находится и ребенок, особенно в возрасте до 5 лет. Какой спектр и порог психических реакций способна продемонстрировать мать, примерно такой же спектр и порог будет у ребенка. Например, мать (воспитатель в детском саду, родственники) привыкла демонстрировать избыточную аффектацию (преувеличенная эмоциональность), то у ребенка не будут формироваться тонкие эмоции, порог психических реакций будет искусственно завышен, что повлечет за собой опять-таки аналог сенсорной депривации (лишение), затруднение в усвоении информации, смыслообразовании, интеллектуального замедления, аффективным расстройствам, которые в период полового созревания при определенном стечении обстоятельств будут компенсироваться наркотиками.

Необходимо отметить, что эти дети очень рано (иногда на первом году жизни) научаются манипулировать своими родственниками невольно или намеренно модулируя у себя необходимые психические состояния, т.к. система «мать-ребенок» вполне симметрична и у матери развиваются те же психические состояния, которые демонстрирует ребенок. Так, например, ребенок «криком» и «истериками» заставляет мать брать его на руки, покупать игрушки, выполнять все его требования. При отчужденном отношении матери к ребенку, т.е. когда система «мать-ребенок» не формируется, психические реакции у ребенка замедленны, не аффектированы, в психической реакции преобладают идеаторные или телесно-идеаторные компоненты, формируется искусственная аутизация, нарушается межперсональная коммуникация, что также приводит к сужению спектра психического реагирования и повышению порога реакций.

Следующая группа факторов риска сопряжена с процессами адаптации ребенка в школе, что определяется структурой сформированных психических реакций, спектром и порогом психического реагирования. Если в структуре психических реакций преобладает телесный компонент, то сидение за партой в течение 30-45 мин воспринимается ребенком как сенсорная депривация, т.к. у этих детей основной канал поступления и усвоения информации — телесный, следствием этого будет являться неусвоение материала, внутренний конфликт, конфликт с преподавателем и презрение со стороны соучеников с нарушением межперсональной коммуникации. Нетрудно прогнозировать дальнейшую судьбу этих детей, пополняющих ряды девиантов. Также нетрудно понять, как нужно строить педагогический процесс в отношении этих детей.

Дети с преобладанием аффективной (эмоциональной) компоненты в психической реакции, как правило, имеют трудности в усвоении специфического математизированного материала, это те дети, про которых говорят, что они гуманитарии. Усвоение материала у них прямо пропорционально величине аффекта, вызываемого этим материалом. Эти дети, как правило, жалуются на скуку и «сухие» уроки воспринимают как сенсорную депривацию со всеми закономерными следствиями.

Дети с преобладанием идеаторной составляющей чаще формально хорошо усваивают материал, но у них выражены нарушения межперсональных взаимоотношений, они чаще находятся в конфликте со сверстниками, они не чувствительны к чужим эмоциям, что в целом формирует субдепрессивный с тревожной окраской фон настроения. Сенсорная депривация у них лежит в области телесного и аффективного.

Развитие тех или иных психических функций соответствует определенному возрасту, и если какая-то функция не сформировалась в свой срок, то, скорее всего она так и останется ретардированной (образно говоря, если ребенок к 5 годам не заговорил, то он уже вряд ли заговорит).

Важнейшим этапом развития личности является социализация. Этот процесс длительный, начинается в 9-10 лет и должен полностью сформироваться к 18 годам. До 10 лет дети образуют, как правило, неустойчивые группы, мигрируют из группы в группу, как бы примеривая их на себя. После 10 лет группы устойчивы, референтны (служат источником формирования социальных норм и ценностей) по отношению к каждому члену, независимо от того какое место в ней занимает та или иная персона. Групповое поведение детей также реализуется через механизм предпочтительных психических реакций, которые возникают у личности.

Существует феномен групповой зависимости. Не группа втягивает и давлеет, а личность выбирает группу (хотя здесь также усматривается симметрия, как и в системе «мать-ребенок»). Если в группу случайно попадает психоактивное вещество, то потребление будет тотальным. Дальнейшая динамика группы зависит от того разовьется ли зависимость у лидеров группы, тогда группа распадется и заболевшие будут формировать следующую группу по наркотическому принципу. На практике редко приходится наблюдать индивидуальные взаимоотношения подростка и какого-либо психоактивного вещества. В подавляющем большинстве случаев это отражение группового поведения.

Взаимоотношение подростка и культурного поля, подростка и макросоциума не так очевидны, как те взаимоотношения, которые были прослежены выше, но они, безусловно, существуют и откладывают свой отпечаток на формирование психической сферы, психических реакций, влечений и т.д. К культурному полю прежде все относится родной язык, как носитель общественного сознания и архетипов, ведущая религия, устройство быта, пища, обряды и ритуалы и многое другое, что определяет этническую принадлежность. Это объясняет, почему западные психотерапевтические технологии оказываются практически неэффективными у россиян. — Другой менталитет. Сравнение американских и немецких больных наркоманиями с российскими больными показало поразительные различия. Российского наркомана отличает крайний волюнтаризм, недисциплинированность, безответственность (не свобода, а воля, как сказал классик), и в то же время чувство вины, ожидание чуда, как бы утрированная противоречивость русской души по Бердяеву. Западный наркоман дисциплинирован, настроен на сотрудничество. Конечно, это сравнение справедливо только для тех больных, которые проходят курс лечения, но сам факт показателен.

События на макросоциальном и политическом уровне впрямую сказываются на судьбах подростков, входящих в группы риска по наркологическим заболеваниям. Тотальный развал идеологических институтов, основ обывательской жизни, обнищание населения, с невозможностью удовлетворять естественные потребности, привело значительное число подростков в суррогатные субкультуры, увеличило число дезадаптированных личностей, которые свои проблемы стали решать посредством наркотиков.

Из доклада Е.Брюна, директора Московского научно-практического центра наркологии www.narcologos.ru